Девушка на мгновение задумалась.
– «Вы входите в пространство Рода. Этот мир – собственность Рода». Вот что он сказал.
– Они могут быть, кем угодно. Род. В смысле… Это ведь то же самое, что Народ. Так называет себя почти каждая раса. Кроме далеков. В переводе со скаронского это означает «Металлическая Машина Убийства и Ненависти».
Он бросился к пульту управления.
– Или вроде того. Такое не могло случиться за одну ночь. Люди не могли просто вымереть. Сейчас 2010-й. А это значит…
– Это значит, что они что-то сделали с Рори.
– Это значит, что они что-то сделали со всеми.
Он нажал несколько клавиш на клавиатуре, похожей на антикварную пишущую машинку, и по экрану, висящему над панелью управления ТАРДИС, побежали символы.
– Я не слышу их… а они не слышат меня. Но ты слышишь всех нас. Ограниченная телепатическая передача, исключительно на человеческих частотах. Гм. Ага! Лето 1984 года! Вот точка дивергенции…
Его руки задвигались, переключая рычаги и нажимая на кнопки, а потом коснувшись чего-то маленького, что мелодично зазвенело.
– Где Рори? Я немедленно хочу его видеть! – потребовала Эми, но ТАРДИС уже ускользнула в другое пространство и время. Доктор лишь однажды виделся с Рори Уильямсом, ее женихом. Вряд ли он понимает, что Рори для нее значит. Иногда она и сама была не очень уверена в том, что он для нее значит. Но в одном она не сомневалась: никто не имеет права отобрать у нее жениха.
– Хороший вопрос. Где Рори? А где семь миллиардов остальных людей?
– Мне нужен мой Рори.
– Ну, он там же, где и все остальные. И ты тоже могла бы там быть. Позволю себе догадку, что ни ты, ни он вообще не рождались.
Эми оглядела себя. Руки, ноги, локти, кисти (загогулистое что-то-там сверкало на ее запястье, будто «Кошмар Эшера», и она бросила его на пульт управления). Эми запустила пальцы в рыжие волосы.
– Если я не родилась, что я здесь делаю?
– Ты представляешь собой независимый временно́й узел, хроносинкластически установившийся в качестве инверсии…
Увидев выражение ее лица, он умолк.
– Ты пытаешься сказать, что это все фокусы-покусы со временем?
– Да, – совершенно серьезно ответил он. – Полагаю, да. Именно так. Мы на месте.
Отточенным движением пальцев он поправил галстук-бабочку, залихватски сдвинув его чуть набок.
– Но, Доктор, человеческая раса не вымирала в 1984 году.
– Новый временной поток. Парадокс.
– А ты что, парадоктор?
– Просто Доктор.
Он подвинул бабочку обратно, немного ровнее.
– Есть в этом что-то очень знакомое.
– Что?
– Не знаю. Хм-м-м… Род. Род. Род… Я почему-то все время думаю о масках. Кто носит маски?
– Грабители банков?
– Нет.
– Очень уродливые люди?
– Нет.
– Хэллоуин? Люди надевают маски на Хэллоуин.
– Да! Надевают!
Он радостно раскинул руки.
– Это важно?
– Ни в малейшей степени. Зато правильно. Итак. Большая дивергенция, расхождение временных потоков. Практически невозможно захватить планету пятого уровня так, чтобы Прокламация Теней согласилась, если только…
– Если только?
Доктор замер. Прикусил нижнюю губу.
– Ой. Они не могли…
– Не могли что?
– Они не должны были. В смысле, это было бы абсолютно…
Эми откинула волосы, сдерживаясь изо всех сил. Кричать на Доктора было бесполезно.
– Абсолютно что?
– Абсолютно невозможно. Нельзя захватить планету пятого уровня. Если только не абсолютно законным путем.
На панели управления ТАРДИС что-то завертелось и опять зазвенело.
– Мы на месте. Это узловая точка. Пошли! Будем исследовать 1984-й год.
– Тебе это нравится, – сказала Эми. – Весь мой мир захвачен загадочным голосом. Все люди вымерли. Рори исчез. А тебя это веселит.
– Вовсе нет, – ответил Доктор, стараясь не показать, насколько его все это веселит.
Браунинги жили в отеле, пока глава семьи подыскивал новый дом. Отель был полон. Разговаривая за завтраком с другими постояльцами отеля, Браунинги совершенно случайно узнали, что те тоже продали свои дома и квартиры. И никто не горел желанием рассказывать, кому именно.
– Это нелепо, – произнес мистер Браунинг на десятый дней. – В городе ничего не продают. И в округе тоже. Все уже расхватали.
– Должно же быть хоть что-нибудь, – сказала миссис Браунинг.
– Не в этой части страны.
– Что говорит агент по недвижимости?
– Не отвечает на звонки.
– Тогда пойдем и поговорим с ней лично, – предложила миссис Браунинг. – Полли, ты с нами?
Полли покачала головой.
– Нет, я книжку читаю.
Мистер и миссис Браунинг отправились в город. Они встретили агента по недвижимости у дверей агентства. Женщина прикрепляла туда листок с надписью «Под управлением новой администрации». На доске объявлений не было ни одного объявления о продаже недвижимости, лишь куча сообщений о домах и квартирах с пометкой «Продано».
– Закрываете лавочку? – спросил мистер Браунинг.
– Кое-кто сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться, – ответила женщина. У нее был пластиковый магазинный пакет, судя по всему, тяжелый. Браунинги с легкостью догадались, что там.
– Кое-кто в кроличьей маске? – спросила миссис Браунинг.
Когда они вернулись в отель, менеджер в вестибюле сообщила им, что они более не могут здесь проживать.
– Новые владельцы, – объяснила она. – Закрывают отель, чтобы обновить его.
– Новые владельцы?
– Только что купили. И как мне сказали, они заплатили очень много денег.
Это почему-то ни капли не удивило Браунингов. Они не удивлялись до тех пор, пока не поднялись в номер, где обнаружили, что Полли нигде нет.
4
– 1984-й, – размышляла вслух Эми Понд. – Я думала, это будет ощущаться более… не знаю… исторически. Это совсем не похоже на давнее прошлое. Хотя мои родители еще даже не познакомились.
Она задумалась, будто собираясь что-то сказать насчет родителей, но отвлеклась. Они перешли дорогу.
– Какими они были? – спросил Доктор. – Твои родители?
Эми пожала плечами.
– Обычными, – ответила она, не раздумывая. – Мама и папа.
– Похоже на то, – с излишней готовностью согласился Доктор. – Что ж, держи глаза открытыми.
– Что мы ищем?
Перед ними был красочный маленький английский городок. Почти такой же, как тот, что Эми оставила в 2010-м, с зеленью, деревьями, церковью, только без кофеен и салонов мобильной связи.
– Все просто. Мы ищем то, чего здесь не должно быть. Или то, что здесь должно быть, но чего нет.
– Например?
– Не знаю, – ответил Доктор, потерев подбородок. – Может, гаспачо.
– А что такое гаспачо?
– Холодный суп. В смысле, он должен быть холодным. Если мы в 1984 году не увидим нигде гаспачо, это будет уликой.
– Ты всегда так?
– Как?
– Как сумасшедший. С машиной времени.
– О, нет. Прошли века, прежде чем у меня появилась машина времени.
Они прошли через центр небольшого городка, выискивая что-нибудь необычное, но не нашли ничего. Даже гаспачо.
Полли остановилась у ворот сада на Клэвершэм-Роу, глядя на здание, которое было ее домом с тех пор, как они сюда переехали, когда ей было семь. Она подошла к парадной двери, позвонила и немного подождала, обрадовавшись, что никто не вышел. Оглядев улицу, девочка обежала вокруг дома и пробралась мимо мусорных баков в сад на заднем дворе.
На стеклянных дверях, выходящих сюда, была защелка, которая никогда нормально не закрывалась. Полли решила, что вряд ли новые владельцы дома успели ее починить. Но если успели, ей придется вернуться сюда, когда они будут дома, и попросить их. А это будет очень стыдно и неудобно.
С тем, что прячешь, всегда возникают проблемы. Иногда, когда спешишь, теряешь даже важные вещи. А для нее не было ничего важнее ее дневника.
